Мальчик-который-покорил-время (ver2) - Страница 229

229

Гермиона склонила голову на бок, серьга в её ухе в форме зелёной змейки блеснула бриллиантовым глазом, покачиваясь:

– То есть, ты теперь хочешь в Китай?

– Это место, где я смогу легко скрыться. Затеряться.

– Но не в том случае, если тебя ищут. Найти европейца в Китае будет нелегко!

– Гермиона, ты прелесть. Но забыла про магию метаморфизма, так что стать китайцем, японцем, итальянцем или финном для меня – не проблема. Да и других тоже поменять не проблема, я хирург, к тому же десятого ранга. Это проще, чем пририсовать усы портрету!

Грейнджер задумалась на мгновение:

– Ну нет, я не хочу узкие глаза.

– Ты моя прелесть, тебе любые подойдут. Давай что-нибудь замутим с обменом студентов. Мы отправимся куда-нибудь в Китай, а в хогвартс десяток китайцев среднего ранга притащим. И будет всем счастье. И тебе, и мне, и Дамблдору с этими тараканами страдать…

Отследить хроноюзера в Китае будет сложнее, чем найти иголку в стоге сена. Ну и плюс – там я смогу чуток развеяться, а то Хогвартс меня так задолбал… Скучно. Нет, конечно, я и отдыхать могу по всему миру в любое время, Гермиона теперь тоже.

* * *

Поиски отца Гермионы начались с её матери. Мы сели в машину, обычную бентли, которую мама купила для нашего гаража, чтобы паутиной не зарос, и поехал в Лондон к родителям Гермионы. Сама Гермиона сидела рядом и была взволнована. Мы покинули Англию с их разрешения, но они всё равно волнуются о дочери, и не зря, надо полагать.

Дорога была местами забита, но ничего, доехали за час, который Грейнджер сидела как на иголках и не могла сфокусировать внимание, читая одну и ту же страничку книжки. Я же расслабился. Любил я водить машины – это успокаивает. Рутинное и монотонное занятие.

К дому мы подъехали в пять часов, когда уже стемнело. Поскольку я был во взрослой форме, Грейнджер выглядела мне младшей сестрой, но никак не девушкой. Слегка коснулся её плеча. Гермиона вздрогнула и захлопнула книжку:

– Прости. Что?

– Ничего. Готова?

– Да, – она заметно волновалась. Ещё бы, такие тайны! Такие тайны, что не каждый день узнаёшь. Интересно, а если бы моим отцом был бы не Джеймс? Да блин, я бы поставил бутыль тому, кто мне эту радостную новость бы принёс, но что поделаешь… Гарантированно Поттер.

Мы вышли из машины, Гермиона взяла меня под руку. Вместе мы смотрелись очень странно, статный высокий красивый парень со спортивной фигурой, который приковывает внимание всех девушек и щуплая Грейнджер в курточке, хотя в её фигуре и угадывалась женственность. Эх, через десять лет, если всё будет хорошо, женюсь. Ибо нефиг таких умниц, красавиц и хулиганок от себя отпускать.

Гермиона открыла дверь и я превратился в свою нормальную форму, едва дверка закрылась за мной. Грейнджер громко крикнула:

– Мам! Я дома!

Откуда-то из глубины дома послышались шаги и к нам выглянула Джинерва, которая безмерно была рада видеть дочь.

Похоже, час правды настал. И ради бога, где я мог чувствовать похожую магию? Не помню, хотя и владею окклюменцией и ментальной магией, на такие вещи, как ощущения, она работает плохо, трудно вспомнить запах, вкус, магические ощущения. Куда проще с визуальными образами, они сохраняются в памяти гораздо лучше.

Гермиона выглядела очень взволнованной, даже не сразу обняла маму, и смотрела на неё как-то виновато, как будто она виновата в том, что та узнает далее…

73. Порочное Зачатие

Женщины любили поплакать. Очень любили, насколько я понимал женщин вообще, это разновидность зависимости, вроде ругани у мужчин. Ну любили они поплакать, реветь, лить слёзы, и иные синонимы для этого сомнительного действия.

В общем, началось представление, сразу, как только мы закончили с Джинервой Грейнджер. Гермиона ждала результата, ожидая, и как только я рассказал ей, что получилось, она начала реветь. Тут ещё и моя маман присоединилась и начала утешать, а потом обе лили слёзы. Я предусмотрительно их покинул – не любил я плачущих…

* * *

Китай. Это место действительно странно, но более всего он полюбился Гермионе. А вернее – её садистским наклонностям.

Несчастный китаец отлетел в стенку лифта и ударившись о неё, сполз. Находящаяся в ярости Гермиона одела свои фирменные перчатки, как и у меня, и начала мочить несчастного мужичонку с силой Тайсона, узкоглазого китайца бросало ударами по всей кабинке лифта. Противно хрустнула его рука, которой он пытался защититься, а дальше последовал богатырский пинок по яйцам, от которого он сложился на полу и завывал, отплёвывая выбитые зубы. Гермиона нашарила у него в кармане пачку сигарет, достала, раскурила по очереди и собрав их в пучок, запихнула горящим концом, прямо в хлебальник китайцу, который начал брыкаться как уж на сковородке. Что странно, учитывая его травмы.

Наконец, мы доехали и Гермиона, убрав заклинанием кровь с перчаток, вышла, приосанившись. Выглядела она при этом совершенно мило и невинно. Улыбаясь, взяла меня под ручку и мы вышли из здания торгового центра.

– Герм, а ты не слишком лютуешь?

– Нет. Чем больше я в Китае, тем больше превращаюсь в Гитлера! – совершенно серьёзно сказала она, – эти мрази не имеют даже зачатка культуры. Срут прямо посреди улицы, курят в лифтах, бросают мусор под ноги и совершенно бесцеремонно толкаются и лезут вперёд везде, где только могут. Им плевать на неудобства всех остальных, у них в мозгах нет зоны, отвечающей за уважение к обществу.

– А, ну да…

Гермиона была перфекционисткой. По сравнению с узкоглазыми – агрессивной гиперперфекционисткой. А китайцы и правда были абсолютно бесцеремонными. Помню, десяток повторов назад, когда мы впервые прибыли в Китай, Гермиона с круглыми глазами смотрела во все стороны. Хотя вокруг было отнюдь не комфортно – мир вокруг – та ещё гадость. Улицы заставлены машинами, пробки вечны, китайцев много, очень много. Мы, как жители Лондонских пригородов привыкли, что такие толпы можно увидеть только в час пик в туристическом центре, но никак не посреди обычных улочек.

229