Я угрюмо шёл за ними, потому что мне это было неинтересно. К слову, на маман обращали внимание мужчины, причём даже больше, чем следовало бы. Она и правда была удивительно красива, а после работы высококлассного хирурга, и она, и Гермиона, были просто идеальными.
Это играло важную роль, когда мама, грациозной походкой входила в очередной бутик, продавцы сходу понимали, что сейчас что-то будет. И они были правы, все до единого, сейчас что-то было.
Наконец, к трём часам дня обе девушки притомились от бесконечных покупок и мы пошли посидеть. Я наконец-то мог отдохнуть – не думал, но этот день меня вымотал больше, чем интенсивная тренировка. И больше всего выматывала не ходьба, а разговоры. Обе девушки не замолкали не на секунду, обсуждая платья, наряды, аксессуары, окружающих, торговый центр, рождество в целом и политику министерства магии в восемнадцатом веке, в общем, болтали абсолютно обо всём. И я должен был это слушать, потому что нужно было отвечать на вопросы, не ответил – обидится. Я честно пытался, но смысл постоянно от меня ускользал.
После отсидки в ресторане и поедании жутко дорогого обеда, девушки потащили меня в магазин музыкальных инструментов. Оказавшись в знакомой атмосфере, я наконец-то расслабился, потому что здесь они не будут болтать так много – чай не эксперты в музыке! Мама потянулась к саксофону, но продавец предупредил её:
– Не трогайте, если…
– Покупаю, – я сунул ему сумму, – только никогда не запрещай им что-либо делать. Поверь, лучше не надо.
– Вы мне угрожаете, сэр? – совершенно серьёзно спросил юный тощий парень с ирландской внешностью.
– Нет, глупец, я предупреждаю, что две девушки могут выедать мозги похлеще любого зомби. И если ты попадёшь под их удар, оправишься не скоро.
Парень хохотнул:
– Не думаю, Сэр, у меня четыре сестры, я привык. А мундштук саксофона стерилен, не нужно пытаться играть.
Мама кивнула.
Я обратился к ней:
– Я заплатил за этот саксофон, бери и попробуй. Может быть, тебе что-нибудь приглянется.
– Да нет, я уже старая учиться, – она удивила и меня, и продавца, – ну, не в том смысле… – поправилась.
– Я вижу. Ты ещё юная дева, так что почему бы не научиться играть на чём-то? Вот, кстати, очень хороший инструмент, – я взял с полочки одну из небольших скрипок.
– Неее, это сложно, – мама закатила глаза.
Что ж, всегда можно найти что-нибудь более подходящее. Вот, кстати, стоит очень неплохой фортепиано. Сяду-ка я, разомну пальчики. Даст бог памяти, уже лет сто не играл, но моторика у меня развита очень хорошо, благодаря медицинской магии, я могу вытворять самые разные вещи.
Мой любимый вальс до-минор Шопена, под номером семь. Я сел за фортепиано и изобразил, поначалу пальцы слушались плохо, но когда закончилось вступление, я уже вернул былую форму и получилось отыграть всё с чувством и полностью, без косяков. Вальс был быстрым, красивым, моя любимая мелодия. Когда закончил, воцарилась тишина. Я задумался:
– Надо будет купить тебе фортепиано. Музыка – полезна для общего развития.
Мама выглядела так, словно увидела приведение. Эм… Не понял. Неужели не понятно, что обладая бесконечностью времени, научиться играть – дело пары-тройки лет упорных тренировок? Хотя кто-то долго учится и без результата, а у меня музыка пошла очень легко. Не будь я магом – сделал бы карьеру в каком-нибудь оркестре. Возможно. Нет, рояль я в Европу из Америки не потащу, да и его надо будет как-то уменьшить, чтобы никто не заметил…
Пока все странно молчали, я решил посмотреть, чем можно таким загрузить Гермиону и маму. Если ещё и Нарси научу играть, то можно будет сыграть квартетом.
Нет, эти коварные женщины выедали мне мозг весь этот долбанный день, нужно им напомнить, что я не тупой статист. Останавливаю время и подхожу к скрипочкам. Потратил минут пять на настройку одной из них, лучшей по звучанию, поставил обратно и вернулся в исходное временное состояние.
– А вот скрипку тебе купить можно, – обращаюсь к Гермионе, – хочешь научу?
– Эм… А ты умеешь?
Блин, да что ж такое то? Они что, думали, что я тупое создание, которое думает только о драках, политике и магии? Печальная тенденция. Очень печально, что самые близкие мне люди плохо меня знают, вернее, видят с одной только стороны. Ну-ка, забацаю я любимую.
– Она не настроена, – предупреждает меня продавец.
– Ничего, подкрутим, – прикладываюсь к скрипочке. Ну, сейчас начнётся…
Нет, играть зиму Баха – это не моё. Моя любимая мелодия для скрипки – Адажио Ре-минор от товарища Баха! Если наложить конфундус на продавца и заколдовать фортепиано, чтобы оно аккомпанировало, то получится очень и очень достойно, что я и проделал, исполнив свою любимую мелодию с большим, нет, огромным удовольствием.
По-моему, у маман и Гермионы что-то в голове сломалось и разлетелось в дребезги. За скрипочку я оставил деньги и подарил её Гермионе. Та молча взяла и мы пошли дальше… Эх, нужно почаще играть. Музыка – она облагораживает.
В общем-то, настрой шоппинга мною был испорчен. Девушки как-то резко перестали болтать, Гермиона посматривала на меня и почему-то стеснялась и розовела. Мама просто была не в настроении продолжать покупки, и так выглядит лучше, чем все местные королевы красоты вместе взятые.
– Мистер Поттер? – ко мне в номер постучались. Вот я и открыл, на пороге обнаружился мужчина средних лет, в деловом костюме, важного вида. И маг неслабый, аж седьмой ранг. Таких оперативников по пустякам не гоняют.