Мальчик-который-покорил-время (ver2) - Страница 124

124

– Это бред, – она поднялась и серьёзно на меня посмотрела, – никакая магия не может воскресить мёртвого!

– И да, и нет, Лили. Есть лишь одна сила, перед которой пасует даже смерть. Это время, – я улыбнулся Маме, – нет ничего сильнее времени. Но не буду голословным, если быть точным, я использовал одно из сильнейших заклинаний, которое только существует и выдернул вас из времени. Изменил время персонально для вас и для вас нападение Волдеморта на семью Поттеров было полчаса назад, – я встал и взяв с полки газету, протянул её Лили, – читай, вопросы потом.

Она схватила газету и начала пристально читать. Это была газета восьмидесятых, о нападении на семью Поттеров, о смерти их обоих и том, что Дамблдор спрятал малыша где-то. Лили посмотрела на дату газеты. Прикусила губу и посмотрела на меня изумрудно-зелёными глазами, точно такими же, как у меня.

– И что это значит?

– Добро пожаловать в мир живых, – я улыбнулся, – правда, есть сложности с возвращением в общество. Я не хочу, чтобы каждая собака знала, что я умею возвращать мёртвых к жизни. Поэтому придётся либо подготовить общество к этому, либо вообще отказаться от идеи возвращаться под именем Лили Поттер.

– Да? – она пристально на меня посмотрела, – а вы, молодой человек, не представитесь ли?

– О, я Генри Поттер. А это моя подруга и ассистентка, Гермиона Грейнджер, – представил я Герми, – впрочем, весь мир знает меня под именем «Гарри». Хоть кол на голове теши, ничего не помогает… – покачал я головой.

Лили удивлённо на меня посмотрела, нашла сходства и бросилась обниматься, чего я не ожидал. Но не удушала, как Гермиона, а быстро отступила:

– То есть ты…

– Да, да, он самый, – я улыбнулся.

Лили наконец-то признала меня и минут пять снова обнимашки делала, пока я не запросил пощады. А потом меня ждало тяжелейшее испытание – любопытство. Подумать только – столько всего неизвестного. А женское любопытство – страшная сила!

39. Microchiroptera

Мама была просто ужасно энергична. Казалось бы, ничего особого не произошло – она была просто квинтэссенцией гиперактивности. Мама выела все мозги Гермионе, перечитала всю подшивку пророка, при этом матерясь сквозь зубы и восклицая самыми нелестными эпитетами в адрес Дамблдора. Наконец, добралась до моих похождений и долго радовалась. И, признаться, я никогда ещё не чувствовал столько радости, что мама меня хвалит и гордится мной. Это по поводу спасения Лонгботтомов. Я не отходил от неё ни на шаг, всё, что мне нужно сделать – делал в безвременьи и повторах, но и сейчас не мог много раз повторяться – потому что желание побыть поближе с мамой было огромным. Гермиона покинула нас, приняв обет молчания, а я уже со следующего после операции утра был разбужен и чуть ли не обнюхан мамой. Она выглядела при этом очень строго, вернее, пыталась выглядеть строже. Она тут же начала меня расспрашивать:

– И как ты жил все эти годы? Где?

– Эм… – не лучший разговор за завтраком, но…

– У Петунии и её борова-мужа с хрюшкой-сыном.

– О, боже, – мама вскочила, – как такое могло случиться? Это невероятно, это… – она заходила туда-сюда по кухне. Очень… знакомо. Я тоже так хожу туда-сюда, когда нервничаю. Мама остановилась:

– И как ты кушал? Они поди тебе поесть не давали нормально?

– Мам, я в порядке. Это я тебе как доктор говорю, у меня прекрасное состояние тела. Здоровое, сильное и симпатичное, чего греха таить. Это у меня от мамы с папой, – сделал ей комплимент, – позволь кое в чём разобраться. Просто позволь посмотреть некоторые воспоминания о папе.

– Воспоминания? Ты хочешь залезть мне в голову?

– Если ты сконцентрируешься. Я хочу выяснить, что он за человек, прежде чем решить его судьбу.

Мама задумалась и тряхнула копной рыжих волос, грустно вздохнула. В глубине её изумрудных глаз промелькнуло беспокойство:

– Не думаю, что ты захочешь вернуть Джеймса. Он был хорошим человеком. Смелым, но жестоким. И чего греха таить, заносчивым…

Значит, я был прав. Папа не был ангелом, скорее даже наоборот, засранцем. Которого, конечно же, полюбили девушки. Девушки любят засранцев, на себе проверено. Но если я… А, впрочем, чего греха таить? Я такой же засранец, как и мой отец, вот только я сбрасываю всю свою деструктивно-хулиганскую составляющую в повторах, оставляя на поверхности истории только милого, умного, со всех сторон хорошего человека. Но я не зазнаюсь, и упаси боже – не издеваюсь над слабыми. Не моё!

Было странно, что мама так быстро решила судьбу папы. Наверное, не всё у них было так гладко в семейной жизни, как писали газеты. Я вообще склонен верить газетам – если в них написано что-то – значит в реальности всё наоборот. И это точно.

Мама была одета в одежду нарциссы, тем более, что у них одинаковые размеры, за мелкими исключениями. Нарси хранила гардероб в моей квартире, поэтому проблем с женскими вещами у меня не было. Мама облокотилась о стол, поводив кусочком бекона с соусом по тарелке, оставляя из соуса ровные следы и спросила, глядя в белизну фарфора:

– Гарри, мне немного непривычно то, что происходит. Это кажется бредом.

– Согласен. Но у твоего сына есть способности, равных которым нет ни у кого. Практически неограниченная сила. Смотри, – около камина лежали спички, большие, каминные. Я взял спичку и зажёг её, охватил хронокапсулой верхушку спички и откатил. Огонь застыл, словно твёрдый, а потом медленно пополз обратно, оставляя после себя не уголь, а дерево… И наконец, вспыхнул обратно и медленно впитался, вернув в первоначальное состояние серную головку спички…

124